Все эксперты согласны, что речь президента России Владимира Путина на расширенном заседании Госсовета можно назвать как угодно, но только не «прощальной». Речь рассматривается как некая повестка дня, по которой президент собирается действовать в дальнейшем, находясь на несколько другой должности. Наверное, это справедливо, тем более что Владимир Путин, очевидно, нарисовал в своем послании некую парадигму развития страны на обозримые даже не четыре или восемь, а двенадцать лет. Такое за всю постсоветскую историю лидер государства сделал впервые, если не считать популистских заявлений начала 1990-х годов.

Однако в выступлении, которое дружно было поддержано всем политическим классом, оказалось несколько скрытых сигналов, которые политический класс не услышал или не захотел услышать, но которые, вероятно, являются ключевыми для понимания того, что такое «парадигма Путина», и как она соотносится с настроениями российской элиты.

К примеру, мало кто из экспертов выделил появление в речи президента почти забытую с социалистических времен формулу «повышение производительности труда», которое становится критерием успешности экономического развития. И это не просто принципиальный отход от ранее озвучивавшихся концепций, увязывавших укрепление страны с ростом ВВП, то есть ситуации, когда мерилом развития становились абстрактные макроэкономические показатели. Это – указание на ключевую проблему в развитии экономики и государства в целом. И проблема эта называется социально-экономическая апатия и низкий уровень дисциплины – и исполнительской, и производственной, и технологической (результатом чего стала цепь техногенных катастроф и аварий даже в космической отрасли).

Другой ключевой аспект выступления Владимира Путина – подчеркивание необходимости планирования и проектирования будущего собственной страны, а не пассивного следования в фарватере мировых тенденций. Странно, что элита предпочла не услышать этот сигнал именно сейчас, когда финансовые рынки переживают откровенный кризис, а будущее мировой экономики покрыто туманом. Рискнем предположить, что именно создание системы планирования среднесрочного развития страны и, как следствие, управления среднесрочным развитием страны и является той функцией, опираясь на которую Владимир Путин собирается обеспечить себе прежний уровень влияния на политические и экономические процессы. И не исключено, что создание подобной системы и связанных с ней институтов власти может оказаться тем самым «оргпроектом», вокруг которого и будет собрана команда, следующая вполне четко поставленной задаче формирования той России, чьей образ крупными мазками нарисовал в своем послании президент.

И это возвращает нас к вопросу о механизме преемственности власти и о той тактике, которую Кремль выбрал для его реализации. Ведь парадигмы, которые обозначили публично Владимир Путин и Дмитрий Медведев, как это ни странно, существенно отличаются друг от друга. Парадигма Дмитрия Медведева крайне проста и описывается формулой «либерального застоя». И это отражает настроения элиты. Ведь именно «застоя» после восьми лет путинского «рывка» жаждут и подернувшаяся жиром номенклатура, и бизнес, и региональные бароны. То есть Россию ждет некоторая политическая оттепель, кадровая стабильность почище брежневской, сопровождаемая отсутствием четких экономических ориентиров и тем более среднесрочного экономического планирования. Для подобной политической линии оно просто не нужно – достаточно будет тактических успехов и рапортов о неуклонном увеличении золотовалютных запасов, которые будет исправно поставлять Минфин, а также отсутствия крупных кризисов на рынке сырья.

Парадигма Владимира Путина – и это стало отчетливо понятно после его выступления на Госсовете – скорее описывается формулой, известной со времен императора Александра III: «Вперед на легком тормозе». Это парадигма не просто продолжения рывка, но экономической модернизации и слома существующей системы приоритетов в экономике. Это парадигма – по крайней мере на словах – прекращения проедания доходов от углеводородов. А главное, она неизбежно предполагает определенную степень мобилизации общества и рывка в экономике и в том числе – «укрепление трудовой дисциплины», что в российских реалиях будет включать и борьбу с коррупцией. И это явно не понравится подавляющему числу тех, кто, сидя в зале, подобострастно «внимал» президенту. Наверное, именно поэтому они предпочли не услышать этого неприятного тезиса.

Согласитесь, что это сильно разные подходы, которые предусматривают в том числе различные организационные формы своего обеспечения и различные идейное наполнение. И рано или поздно эти две парадигмы войдут в очевидное и вполне ощутимое противоречие.

И в данном случае нелишне вспомнить два важных урока российской истории. Во-первых, двоевластие в России существовать может, но недолго, и заканчивается это кризисом. В российской истории последних двухсот лет можно насчитать только пять случаев двоевластия: соправление Петра I и его умственно отсталого брата Ивана; сосуществование Верховного Тайного Совета и императрицы Анны Иоановны, которое закончилось казнями «верховников»; борьба Временного правительства и Советов весной 1917 года, закончившаяся погромом партии большевиков; двоевластие в КПСС Хрущева и Маленкова после убийства Берии в 1953 году, и, наконец, завершившееся расстрелом здания российского парламента противостояние Верховного Совета и Бориса Ельцина. Ситуация двоевластия в России описывается передаваемой как легенда формулой Иосифа Сталина: «двух солнц не бывает».

Во-вторых, Россия при всей природной анархичности и неуважении к закону – страна формальная. И то, что написано на бумаге, рано или поздно становится реальностью. И если на бумаге будет написано, что Дмитрий Медведев является президентом России, то рано или поздно – понятно, что это произойдет не 2008 году, – он им станет. Как стал выбранный в генсеки по причине «слабости» и «управляемости» Леонид Брежнев, отправивший большую часть тех, кто его делал генсеком, «на другие работы». Хорошо, что не на исправительные.

Так что, оценивая сегодняшнюю ситуацию, надо понимать, что ровно эти же закономерности будут действовать и применительно к тому механизму преемственности, который с большим трудом и не без колебаний определил для себя Владимир Путин. И к взаимодействию тех парадигм развития, которые сейчас присутствуют в российских верхах, поэтому остается главный вопрос: если премьер-министр Владимир Путин собирается выполнять план президента Владимира Путина, то чем же тогда будет заниматься президент Дмитрий Медведев?

Вновь становится интересно жить. Только придется опять учиться читать между строк.

 Дмитрий Евстафьев

По источнику  РБК  daily