Развитие в нашей стране современной инновационной экономики требует адекватной модели управления. На повестке дня — переоценка роли личности в российской политике

Отмена выборов региональных руководителей — вопреки утверждениям насчет укрепления государственности — чревата серьезными рисками для страны. Осенний всплеск цен на продовольственные товары еще раз наглядно продемонстрировал очевидную истину: в критических ситуациях безынициативность региональных и местных руководителей способна серьезным образом ухудшить ситуацию и привести к социальному обострению. В регионах, главы которых пассивно шли в русле невнятных указаний федерального центра, произошли наиболее неприятные эксцессы на потребительском рынке. И наоборот: там, где управленцы проявляли самостоятельность и инициативу, скачок продовольственных цен оказался наименее болезненным для населения. Главная же проблема в том, что в свете последних политических перестановок невнятность решений из Москвы грозит усилиться, в то время как моральных стимулов для качественного руководства на местах останется еще меньше. Тем самым в условиях надвигающейся кризисной волны ошибки и просчеты центра могут многократно усилиться бездарными действиями на местах. В этом случае централизм сыграет с обществом и государством злую шутку. Поэтому надлежит серьезно подумать о выработке новых подходов к государственному управлению, поскольку старая модель оказывается совершенно непригодной и даже опасной.

В ожидании хаоса
Как утверждает автор книги «Становление лидера» Уоренн Беннис, одна из ключевых проблем, грозящих привести к разрушению общества, — качество менеджмента и управления нашими институтами власти. Она поставлена на третье место после ядерной войны и массовых эпидемий.

Справедливость данного утверждения подтверждает история нашей страны. Советский Союз, как известно, не был разрушен войной, избежал угрозы ядерного уничтожения, успешно научился лечить самые опасные болезни и эпидемии. И тем не менее, СССР подвергся самоуничтожению исключительно из-за низкого качества управления. Такая страна, как наша, с ее мобилизационным путем развития, особенно сильно зависит от качества властной элиты. Поэтому кризис политической власти в России незамедлительно приводит к развалу страны. Это происходило неоднократно в российской истории: в ходе первой Смуты в 1598–1613 годах, когда прекратила править страной династия Рюриковичей; в ходе второй — 1917–1921 годов, окончившейся крахом Российской империи; третья смута 1990−х завершилась развалом СССР. Не постигнет ли Российскую Федерацию — уже на современном этапе — та же участь?

Какие лидеры нам нужны?
Современная наука выделяет два типа лидеров. Первый тип — это лидерство, построенное на командной (вертикальной) системе управления: «босс» (или «вождь») дает приказ, а все остальные должны беспрекословно его выполнять.

Второй тип — лидерство, основанное на сотрудничестве всех участников процесса, где каждый считает себя лидером в одном общем деле, от самого большого начальника до сотрудника самого низшего звена. Когда каждый участник чувствует себя частью команды и сам может проявлять себя в качестве лидера, работая на конечный результат, вдохновляемый идеями главного, но при этом не теряя собственного «я» и своей самобытности. Это лидерство, основанное на вовлечении людей в орбиту общих интересов, ради какой-то миссии.

Какой тип лидера нужен нашей стране? «Босс», который опирается на командную систему управления, или руководитель, деятельность которого основана не столько на приказе, сколько на вдохновлении своими идеями?

Как показывает исторический опыт, руководство обществом лидеров-«боссов» бывает успешным. Но, как правило, успех этот краткосрочный.

В качестве примера можно привести Сталина. При нем страна выиграла тяжелейшую войну и стала ядерной сверхдержавой. Однако созданная им грандиозная система не продержалась и года после его смерти. Все развалилось в одночасье, а сам Сталин подвергся жесточайшей обструкции. Да иначе и быть не могло: сталинская система строилась под одного человека. Он ушел — и все разрушилось, как обваливается любая вертикальная конструкция, из которой выдернули стержень, ее державший.

В наш динамичный мир система управления, построенная по вертикальному принципу: один босс управляет, а все остальные подчиняются — тем более неустойчива и неэффективна.

Современные специалисты в области лидерства и управления Питер Дракер, Френсис Хессельбайн, Уоренн Беннис учат: для эффективного управления нужно от командной системы переходить к сотрудничеству. От управленческих пирамид — к концентрированным кругам. Руководитель должен не смотреть на подчиненных сверху вниз, а «учиться вести людей вперед и не сдерживая их», увлекая их своими идеями. Время «боссов» ушло. В том числе и для нашей страны.

Интересно, что даже Сталин и многие его соратники допускали переход от командной системы к методам сотрудничества, когда надо было совершить важный прорыв, скажем, в области науки и техники. Тоталитарные подходы тут не действовали, и советские чиновники готовы были поступиться идеологией, разрешив «демократию» в отдельно взятом научном коллективе или институте, работающем на оборону. Известно, что руководитель НКВД Лаврентий Берия, когда возглавил ядерный проект, позволил ученым думать и действовать критически. Известна фраза, которую он сказал Сталину: «Идеология идеологией, но оборона страны превыше всего». Берия прекрасно понимал, что простые безынициативные исполнители творить не могут. Без свободы мысли деятели науки не дадут результатов. Поэтому в стране стали строить академгородки за десятки километров от городов (чтобы не развращали ученые своим вольнодумством остальных граждан). Так и появились в стране диссиденты из числа физиков (Андрей Сахаров) и математиков (Игорь Шафаревич).

Выдающегося русского ученого, основателя мировой космонавтики Сергея Королева как-то спросили: «В чем причина вашей гениальности?» Он ответил: «В том, что я руковожу людьми, которые гораздо талантливее меня». К сожалению, в СССР в использовании гибких систем управления не пошли дальше научных проектов в области техники, завязанной на оборону. К слову, гуманитариям, которые на оборону не работали, при любом проявлении свободомыслия указывали на дверь (как в случае с Солженицыным), а то и вовсе помещали в психушку.

Что касается американцев, то те начали повсеместно применять гибкие системы управления во второй половине ХХ века. Процитируем Хессельбайна: «В 1970–1980 годах некоторые лидеры в частном и некоммерческих секторах поняли, что иерархии прошлого не годятся ни для настоящего, в котором они жили, ни для будущего, которое они предвидели. Поэтому они как бы извлекли людей и их функции из этих «коробок» и тем самым освободили человеческий дух и трансформировали организацию».

Гарвардский профессор Джозеф Най в этой связи даже предложил новый термин «гибкая власть», власть обольщения — как противопоставление «жесткой власти» силы и принуждения. При этом им показано, что при столкновении власти «гибкой» с властью «жесткой», как правило, побеждает первая.

На практике в эпоху «холодной войны» при столкновении новой гибкой системы управления (в США) со старой жесткой (в СССР), новая система победила старую. Все это показывает, что современный мир требует новых управленческих решений. И кто этого не понимает, оказывается в числе проигравших. Только открытая система управления, когда руководитель и подчиненные сотрудничают для достижения общей цели на пользу социума, может привести к успеху в разрешении задач, стоящих перед современным обществом.

Как в России отбирают в политическую элиту
Системой отбора в политическую элиту до недавнего времени считались выборы. При всей карикатурности они все равно являются мощнейшей селекцией для тех, кто претендует на роль лидера. К тому же выборы позволяют корректировать позиции будущих руководителей, определить, насколько они соотносятся с желаниями простых избирателей.

Что мы имеем сейчас? В настоящий момент прямой системы отбора в элиту в России нет. Только благодаря своим лидерским качествам и смелым оригинальным взглядам и мыслям пробиться «наверх» невозможно. Сейчас в чести становятся другие «качества», главные из которых — серость, незаметность и, что принципиально, преданность «большому боссу».

Выборы, в том смысле, что народ может самостоятельно выбрать кого угодно, в России отошли в прошлое. Они остались (да и то с большими оговорками) только на местном уровне. Депутатов Государственной Думы, членов Совета Федерации, глав регионов не выбирают, а назначают. Принцип, по которому идет назначение, — личная преданность начальству и принадлежность к клану, партии, влиятельной финансово-промышленной структуре. В элиту попадают, в подавляющем большинстве, не самостоятельные люди, а те, кто поступают по старому принципу: «чего изволите?».

Чтобы не быть голословным, в качестве доказательства приведу такой факт. Из восьми депутатов Государственной Думы от Новосибирской области только трое имеют какое-то отношение к этой самой области. Остальных сложно назвать лидерами. Это представители финансово-промышленных групп или партийных «верхов». Они сидят в Государственной Думе тихо-претихо и готовы проголосовать за все, что им скажут люди, которые их в эту Думу определили.

Фамилии большинства указанных людей вообще не фигурировали в списках для голосования. Они не проходили конкурентной борьбы, не имеют ни собственной программы, ни собственных взглядов. А на вопрос: «Какова ваша программа?» все как один отвечали: «Программа Путина, ЛДПР, КПРФ, «Справедливой России» (в зависимости от того, от какой партии шел кандидат)». При голосовании в бюллетене в списках «Единой России» избиратель не увидел ни одной из фамилий действующих депутатов. В федеральной части стояла фамилия действующего президента, в региональной — губернатора, председателя областного Совета и мэра. Но никто из вышеуказанных должностных лиц депутатом Государственной Думы не стал. Прошли те, кто «незаметненько» стоял в партийных списках за ними и в бюллетенях не фигурировал. В списках остальных партий хоть и значились фамилии впоследствии прошедших депутатов, но голосовали не за них, а за московских партийных вождей. Исключение составлял, может быть, только кандидат от КПРФ, который раньше выигрывал выборы по одномандатному округу.

Не будем говорить ничего плохого про вышеуказанных депутатов. Однако необходимо обратить внимание на тенденцию: практически всех прошедших депутатов население просто не знало, и выиграли не они, а (как в случае с «Единой Россией») президент, губернатор, мэр и председатель областного Совета. В случае с другими партиями — их партийные вожди. В принципе, при такой системе можно было сделать депутатом кого угодно, например, любимую собачку или любимую лошадь лидера парламентской партии.

В выборах исчезло главное, ради чего они и проводятся, — конкуренция. А если нет конкуренции, то нет среды для выращивания лидеров, нет отбора, нет площадки, где они могут оттачивать свое мастерство. При этом принятие федеральных законов, приравнивающих критику существующих начальников к экстремизму, вообще создает «верхам» тепличные условия и нарушает основополагающие принципы «селекционного отбора» при прохождении во власть.

Серая стабильность против яркого лидерства
Таким образом, система, которая сформировалась в нашей стране, не позволяет пройти в правящую элиту самостоятельным, ярким личностям. Она стала либо бюрократической (назначение), либо коррупционной (плати деньги — займешь должность). Если раньше человек мог попасть в Государственную Думу, опираясь на собственные способности, то теперь все зависит исключительно от личной преданности начальству. Лидеров нет, есть только назначенцы.

Конечно, это создает некую стабильность. Элита, которая не выбирается, а только назначается, более предсказуема. Но проблема в том, что мы теперь живем не за «железным занавесом». Отгородиться от остального мира в условиях нынешнего открытого общества, современных массовых коммуникаций, когда Интернет есть в каждой школе, просто невозможно. Причем это мир с жесткой конкуренцией между странами и народами. А может ли лидер, не прошедший горнила борьбы у себя дома, быть конкурентоспособным на международной арене? Ответ очевиден — нет.

Да и внутри страны ситуация может быть не столь однозначной. К чему способно привести отсутствие открытой конкурентной борьбы при отборе в элиту внутри страны? К тому, что потенциальные лидеры уйдут из политики в другую сферу деятельности и тем самым ослабят правящие круги. Или, что особенно опасно для действующей власти, — уйдут в оппозицию. И тогда столкнутся представители правящей элиты, состоящей из тех, кто не привык к открытой борьбе, с теми, кто вырос на арене политических битв. Как вы думаете, кто победит?

А конфликта, при условии, что ярких неформальных лидеров не будут пускать во власть, избежать не удастся. Пусть сейчас им закрыли дорогу в большую политику внутри страны, но они никуда не исчезли. Им не дали публиковаться в открытой печати, выступать на телевидении и радио, так они перешли в Интернет. Да и многие из тех, кто ушел из политики в бизнес, свои взгляды не поменяли и втихую финансируют оппозиционные движения, иногда довольно радикальные. Все это вместе может создать довольно неустойчивую ситуацию во внешне благополучной и стабильной стране.

Похоже, печальный опыт СССР ничему не научил нынешних руководителей. Вспомним, что политически активные люди в Советском Союзе вначале, за неимением возможности заниматься политикой, пошли в писатели (Солженицын) или ученые (Сахаров), а затем, получив известность на этом поприще, стали диссидентами и сделали очень много для разрушения казавшегося монолитным коммунистического режима.

К сожалению, в настоящий момент российское правительство, погнавшись за обеспечением сиюминутной стабильности, уничтожило конкурентную среду для качественного отбора лидеров. Но решение этой краткосрочной задачи в будущем может создать еще большие проблемы со стабильностью. Здесь вопрос лишь во времени, которое потребуется молодым и амбициозным для того, чтобы вырасти в реальных и воспринятых обществом лидеров. Те, кого сегодня выгоняют с оппозиционных митингов, дают тюремные сроки, завтра в критической ситуации окажутся на самом видном месте и увлекут за собой толпы людей.

Как говорил Дж. Кун Бланмайер, «будущее принадлежит тем, кто способен проявить волю и стремится к новым идеям». Единственная возможность для современной России избежать распада — восстановить и упрочить систему качественного отбора политических авторитетов, способных к ярким решениям и конкурентной борьбе. В противном случае политическое лидерство в который раз заявит о себе в условиях социального кризиса и распада государственности. Нужны ли нам новые кровавые генсеки или бесноватые фюреры? Это вопрос, требующий от наших властей ответа.

В этой связи региональным и местным руководителям пора бы уже расстаться с иллюзией, будто все и всегда будет решаться в Москве. Проблема в том, что в условиях кризиса (неизбежно провоцируемого неэффективной системой управления) центр не будет подавать никаких четких команд. На самом верху начнется паралич в принятии оперативных решений. Это потребует незамедлительной инициативы на местах. Но будет ли такая инициатива? При системе отбора, что мы наблюдаем сегодня, она может без труда перейти к уличным вождям. Так было в 1917−м, так было и в августе 1991−го. История, как известно, очень часто развивается по стандартному сценарию.

Александр Люлько, Профессор Сибирского института международных отношений и регионоведения (Новосибирск)

По источнику "Эксперт Сибирь"